Основы общей психологии с. П. Рубинштейн Санкт-Петербург

ЗАДАЧИ И МОТИВЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Действие, совершаемое человеком, не является совершенно

изолированным актом: оно включается в более обширное целое деятельности

данной личности и лишь в связи с ней может быть понято.

Общественная организация человеческой деятельности, объективный

факт разделение труда порождают своеобразный характер ее мотивации.

Поскольку деятельность человека и входящие в ее состав действия служат при

разделении труда непосредственно для удовлетворения не личных, а

общественных потребностей, действия человека, направляясь не на предметы,

служащие для удовлетворения его потребностей, не могут возникнуть

инстинктивно, а лишь в силу осознания зависимости удовлетворения личных

потребностей от выполнения действий, направленных на удовлетворение

общественных потребностей: в силу общественного характера человеческой

деятельности она из инстинктивной - какой была у животных - становится

сознательной. Вместе с тем создается возможность как схождения, так и

расхождения между мотивом и целью деятельности. Прямой целью

общественно организованной человеческой деятельности является

выполнение определенной общественной функции; мотивом же ее для

индивида может оказаться удовлетворение личных потребностей. В меру того

как общественные и личностные интересы и мотивы расходятся у индивида,

расходятся также мотивы и цели его собственной деятельности; в меру того

как они сходятся, сходятся также мотивы и цели деятельности человека.

Единство исходных мотивов и конечных целей у сложившейся и

осознавшей свои пути личности может охватить всю сознательную жизнь

человека и провести через нее четкую, изменяющуюся применительно к

обстоятельствам и в зависимости от изменений самой личности и все же

единую жизненную линию - генеральную линию в жизни данной личности.

На жизненном пути человека бывают и такие узловые моменты, в

которые более или менее резко меняется все направление его жизненного

пути. Оно зависит и от личности, и от обстоятельств, не всегда подвластных

человеку. Умелый художник, чтобы выявить и очертить облик действующих

лиц художественного произведения и их характер, обычно специально

подбирает те ситуации, в которые он их последовательно вводит так, чтобы в

многообразии различных проявлений, свойственных реальной, живой

личности, выявить стержневую ее линию. Искусство композиции, собственно,

в том главным образом и заключается, чтобы подобрать ситуации, адекватные

для выявления основного стержня личности действующего лица.

В жизни никто специально не подбирает для человека таких ситуаций.

Он должен сам проложить путь сквозь различные ситуации и обстоятельства,

часто идущие вразрез с его линией и толкающие его на другие пути.

Единство деятельности конкретно выступает как единство тех целей,

на которые она направляется, и мотивов, из которых она исходит. Мотивы и

цели деятельности как таковой, в отличие от мотивов и целей отдельных

действий, носят обычно обобщенный, интегрированный характер, выражая

общую направленность личности, которая в ходе деятельности не только

проявляется, но и формируется.

Ход человеческой деятельности обусловлен прежде всего объективной

логикой задач, в разрешение которых включается человек, а ее строение -

соотношением этих задач.

Единство деятельности создается прежде всего наличием больших

задач, подчиняющих себе ряд более мелких, частных задач, входящих в них в

качестве звеньев.

Поскольку конечная цель деятельности достигается в целом ряде

действий, результат каждого из этих действий, будучи по отношению к

конечной цели средством, является вместе с тем для данного частного

действия целью. Будучи объективно и средством, и целью, частичной целью и

средством, результат отдельного действия субъективно может переживаться

или осознаваться субъектом по-разному. Преломляясь в переживании

субъекта, эта диалектика целей и средств может принять в ходе действий

разнообразные формы: в тех случаях, когда субъект как бы застревает на

какой-нибудь частной цели, превращающейся для него в самоцель,

деятельность его дробится, мельчает и распыляется; по мере того как он,

сохраняя в поле своего зрения более крупные задачи, которые как бы вбирают

в себя более частные, мелкие задачи, передвигает свою конечную цель все

дальше и дальше, деятельность его становится все собраннее и

целеустремленнее. Включение действия в новый, более обширный, контекст

придает ему новый смысл и большую внутреннюю содержательность, а его

мотивации -большую насыщенность. Действие, становясь способом

разрешения более общей задачи, теряет специально к нему относящуюся

преднамеренность и приобретает особую легкость и естественность.

Даже в тех случаях, когда человеку по ходу его деятельности

приходится разрешать различные задачи, не связанные между собой как часть

и целое, деятельность человека приобретает все же единство и

целеустремленность, в каждом его действии имеется выходящая за пределы

непосредственно разрешаемой этим действием задачи общая цель, -

одновременно обобщенная и личностно значимая, ради которой в конечном

счете человек что-либо предпринимает. В таком образе жизни человека и

проявляется, и формируется цельная человеческая личность.

Решающее значение целей и задач сказывается и на мотивах. Они

определяются задачами, в которые включается человек, во всяком случае не в

меньшей мере, чем эти задачи - мотивами. Мотив для данного действия

заключается именно в отношении к задаче, к цели и обстоятельствам -

условиям, при которых действие возникает. Мотив как осознанное

побуждение для определенного действия, собственно, и формируется по мере

того, как человек учитывает, оценивает, взвешивает обстоятельства, в которых

он находится, и осознает цель, которая перед ним встает; из отношения к ним

и рождается мотив в его конкретной содержательности, необходимой для

реального жизненного действия. Мотив - как побуждение - это источник

действия, его порождающий; но, чтобы стать таковым, он должен сам

сформироваться. Поэтому никак не приходится превращать мотивы в некое

абсолютное начало. Подчинение действий, которыми человек разрешает

встающие перед ним задачи, казуистике личностных мотивов вне отношения

к логике задач если и имеет место, то главным образом в отношении

малозначительной деятельности, в которой задачи отступают на задний план

только в силу их ничтожности и несущественности; да и то эта гегемония

мотивов над задачами имеет место больше в представлении субъекта, чем на

самом деле. Сила объективной логики вещей обычно такова, что она, скорее,

использует личные мотивы человека как приводной ремень, для того чтобы

подчинить его деятельность объективной логике задач, в разрешение которых

он включен. И чем значительнее эти задачи и существеннее деятельность, тем

жестче проявляется детерминирующая сила задач, тем менее существенными

для понимания деятельности становятся стоящие вне отношения к ним

личностные мотивы.

Мотив человеческих действий естественно связан с их целью,

поскольку мотивом является побуждение или стремление ее достигнуть. Но

мотив может отделиться от цели и переместиться: 1) на саму деятельность, как

это имеет место в игре, где мотив деятельности лежит в ней самой, или в тех

случаях, когда человек делает что-нибудь "из любви к искусству", и 2) на один

из результатов деятельности. В последнем случае побочный результат

действий становится для действующего лица субъективно целью его действий.

Так, выполняя то или иное дело, человек может видеть свою цель не в том,

чтобы сделать именно данное дело, а в том, чтобы посредством этого

проявить себя или выполнить свой общественный долг.

Наличие мотивов деятельности, выходящих за пределы прямых целей

действий, у человека как социального существа неизбежно и правомерно. Все,

что человек делает, имеет помимо непосредственного результата в виде того

продукта, который его деятельность дает, еще и какой-то общественный

эффект: через воздействие на вещи он воздействует на людей. Поэтому у

человека, как правило, в деятельность вплетается социальный мотив -

стремление выполнить свои обязанности или обязательства, свой

общественный долг, а также проявить себя, заслужить общественное

признание.

Мотивы человеческой деятельности чрезвычайно многообразны,

поскольку проистекают из различных потребностей и интересов, которые

формируются у человека в процессе общественной жизни. В своих

вершинных формах они основываются на осознании человеком своих

моральных обязанностей, задач, которые ставит перед ним общественная

жизнь, так что в своих высших, наиболее сознательных проявлениях

поведение человека регулируется осознанной необходимостью, в которой оно

обретает истинно понятую свободу'.

' Свою оригинальную теорию свободы (и необходимости) С. Л.

Рубинштейн изложил впоследствии в монографии "Бытие и сознание" (М.,

1957. С. 280-287 и др.). (Примеч. сост.)

С общественной природой мотивации человеческой деятельности

связано влияние, которое оказывает на нее оценка - обусловленная

общественными нормами самооценка и оценка со стороны окружающих,

особенно тех, мнением которых человек дорожит. <.,.>

Психологически в значительной мере именно посредством оценки

осуществляется социальное воздействие на деятельность личности. Поэтому

практически очень важно правильно ее организовать, теоретически -

раскрыть ее тонкий и лабильный механизм.

Было бы ошибочно думать, что оценка снабжена лишь положительным

или отрицательным знаком, плюсом или минусом, регистрацией того, что

человек независимо от нее делает. Поскольку человек - существо

сознательное - ожидает и предвидит оценку, оценка влияет, воздействует на

его деятельность, направляя ее в ту или иную сторону, повышая или снижая ее

уровень.

деятельности, ее достижений или провалов, достоинств или недостатков, и

поэтому она сама должна быть результатом, а не целью деятельности. Для

того чтобы прийти к положительной оценке, надо идти по направлению цели

своих действий.

Там, где оценка становится самостоятельной целью субъекта, к

которой он идет, как бы минуя цель самого действия, где установка на оценку

перемещает цель, в деятельности наступают те или иные нарушения и

отклонения. Это случается при публичных выступлениях. Непосредственное

присутствие оценивающей публики очень легко производит совершенно

непроизвольное смещение интереса и внимания. Так, лектор, докладчик,

выступая перед аудиторией, начинает думать не о том, что он говорит, а о

том, что он говорит перед слушающей и оценивающей его аудиторией; артист

- не о сцене, которую он разыгрывает, а о зрителе, который смотрит его

игру; точно так же музыкант на эстраде начинает переживать не музыкальное

произведение, которое он исполняет, а свое нахождение на эстраде перед

слушателем, который может его вознести или низвергнуть, на милость

которого он отдан. Известно, сколько срывов дает такая установка. Для того

чтобы добиться успеха в любом деле, нужно больше думать о своем деле, чем

о своем успехе. Отчасти это, по-видимому, имел в виду К. С. Станиславский,

когда, обобщая свой сценический опыт, считал необходимым при подготовке

артиста воспитать в нем умение концентрировать внимание на сцене, а не на

зрительном зале, на партнере, а не на зрителе. Однако это не значит, что

можно рекомендовать оратору, лектору, артисту отвлекаться от аудитории.

Выступление каждого из них должно быть процессом активного общения с

аудиторией и воздействия на нее. Поэтому выступление, которое вовсе не

обращено к зрителю или слушателю, не может быть удачным. Но эффективно

воздействовать на аудиторию можно только через то объективное содержание,

которое ей преподносится. На нем и должно быть в первую очередь

сосредоточено внимание говорящего и играющего. <...>

Таким образом, характер воздействия оценки на деятельность человека

обусловлен, во-первых, тем, насколько правильно и благополучно его

отношение к тому делу, которое он делает.

Влияние установки на оценку как мотива деятельности зависит, во-

вторых, от характера отношения между действующим субъектом и

оценивающим его окружением. Известно, насколько легче бывает делать свое

дело в доброжелательном, чем в недоброжелательном окружении.

Недоброжелательность окружения сковывает, парализует, особенно очень

чувствительных и неустойчивых людей. Почувствовав доброжелательную

атмосферу, они сразу находят себя, овладевают своими силами и проявляют

себя с самой положительной стороны. Но и в отношении менее

чувствительных людей бесспорным должно быть признано то положение, что

технически, объективно одна и та же задача является психологически

задаче" различной трудности, когда ее приходится решать в различных

социальных ситуациях.

Один молодой преподаватель с большим успехом читал курс лекций в

маленьком периферийном вузе. Но когда ему, в силу случайного стечения

обстоятельств, пришлось читать тот же курс в институте, в котором он привык

выступать в скромной роли ассистента, то задача оказалась для него

неизмеримо более трудной и справился он с ней менее удачно.

У некоторых людей эти личностно-социальные моменты оценки в

некоторых случаях явно перевешивают объективные, связанные с самой

деятельностью. Так, иногда приходится наблюдать, как чрезмерно

самолюбивый ребенок выходит из игры, в которой он испытал неуспех; игра,

только что его увлекавшая, теряет для него привлекательность, потому что он

в ней оказался в невыигрышной ситуации; чтобы не проигрывать, он

предпочитает вовсе не играть.

Аналогичные мотивы в других случаях порождают самые причудливые

повороты в деятельности некоторых людей. Так, человек, у которого

увлекательнейшая, казалось бы, профессиональная работа (скажем, скрипач),

не добившийся на своем поприще удовлетворяющего его успеха и лишенный

надлежащей настойчивости, начинает увлекаться фотографией, в которой

сразу же достигает известных успехов. Признание, которым он пользуется тут

и которого ему не хватает в музыке, перевешивает для него значимость

основной работы, и любительское занятие фотографией становится для него

убежищем; здесь он спасается от трудностей, с которыми столкнулся, и здесь

находит разрешение его неудовлетворенность своими успехами в игре на

скрипке. Однако такое преобладание субъективно-мотивационных моментов,

скорее, не правило, а исключение...

Влияние оценки обусловлено рядом обстоятельств. Так, оценка,

направленная на личность действующего субъекта, воспринимается иначе,

чем оценка, направленная лишь на те или иные действия. Совершенно иной

психологический эффект производит по большей части на каждого человека, в

том числе и на ребенка, поведение которого подвергается постоянной оценке,

скажут ли ему: такое-то конкретное действие неудачно, такой-то твой

поступок "не хорош" или "ты не хорош". Резко отрицательная оценка и

жестокая критика действия или поступка не заденет особенно болезненно

человека, если не будет воспринята им как ущемление личности, и всякая,

даже относительно мягкая критика и неблагоприятная оценка будет

воспринята аффективно, если она в силу тех или иных обстоятельств

представляется как оценка личности в целом. В силу этого общее

недоброжелательное отношение, которое по существу является отношением к

личности в целом, производит особенно неблагоприятное впечатление.

Одна и та же отрицательная оценка того или иного частного действия

или поступка будет воспринята по-разному, в зависимости от того, будет ли

она иметь место на фоне общего благожелательного или неблагожелательного

отношения, будет ли она исходить от человека, с которым установились те

или иные отношения.

Отрицательная оценка какого-нибудь поступка человеком, чье

отношение к оцениваемому в целом благожелательно, в известном смысле

более действенна, поскольку, не обижая, не задевая его личность, она

позволяет оцениваемому взглянуть на свои действия с иных позиций. При

общем неблагожелательном отношении такая оценка будет иметь меньший

эффект из-за тенденции оцениваемого объяснить ее пристрастным

отношением к нему.

Все это положения, из которых педагог может и должен извлечь ряд

практически существенных выводов.

Оценка, направленная на то или иное проявление личности, будет,

далее, воспринята по-разному, в зависимости от того, какое место данные

проявления занимают в жизни человека. У каждого человека есть более или

менее резко очерченная область, обусловленная всем предшествующим

процессом его развития, которая для него особенно существенна, особенно

тесно связана со стержнем его личности. К оценке каждого, даже частного, его

проявления в этой области человек обычно особенно чувствителен. Меня не

очень затронет, если обнаружится, что я не умею делать какой-нибудь

гимнастический фокус, и кто-либо найдет, что я не первоклассный акробат (я

ни в малейшей мере на это не притязаю, зная ограниченность моих

возможностей в этом отношении), но меня, вероятно, скорее заденет за живое,

если я прочту неудачную лекцию и слушатели найдут, что я неинтересный

лектор. В свою очередь акробату, подвизающемуся в цирке, будет, вероятно, в

высокой степени безразлично, если кто-нибудь заподозрит, что он не

образцовый лектор, зато он будет очень задет непризнанием его достоинств в

области его искусства.

Я очень люблю пение, с величайшим удовольствием слушаю и очень

ценю хороших певцов, но никто не уязвит меня, если вздумает сказать, что я

не умею петь. Я это сам отлично знаю и, как ни люблю прекрасный

человеческий голос, особенно не страдаю от сознания, что сам им не обладаю.

Но для человека, избравшего профессию певца, но для юноши, который

мечтает именно на этом поприще завоевать себе славу, такое осознание было

бы убийственным.

В пределах особенно значимой сферы деятельности на

чувствительности человека к той или иной оценке сказывается еще и уровень

притязаний личности. И в области основной ее деятельности, с которой

непосредственно связаны интересы данной личности, возможны, с одной

стороны, такие высокие достижения, которые явно превышают реальные

возможности личности на данном этапе ее развития, и, с другой, - такие

элементарные, которые не представляются уже для нее действительными

достижениями. Школьник вряд ли будет особенно сконфужен, если не сможет

решить задачу, о которой ему сообщат, что с ней не справляются и студенты,

и он вряд ли особенно возгордится тем, что справляется с заданием, которое в

состоянии сделать и маленький дошкольник. Ни одна, ни другая задача не

будет его особенно стимулировать. Совсем иной эффект получится, если он

узнает, что предложенная ему задача разрешена кем-нибудь из его

сверстников или старших товарищей, но пока еще не дается его

одноклассникам или, наоборот, большинством его одноклассников уже

решена. Очевидно, отношение к оценке находится в зависимости от характера

и уровня притязаний личности.

Характер же и уровень притязаний человека обычно находятся в

зависимости от уровня достижений его в данной области. С повышением

уровня достижений личности, как правило, повышается и уровень ее

притязаний. Таким образом, результаты деятельности изменяют условия этой

деятельности: создается своеобразная "циркулярная реакция", которая

особенно ярко проявляется во влиянии эмоциональных факторов на

протекание действий.

Вопросы о влиянии оценки приобретают особое значение в ходе

педагогического процесса. Наблюдения Б. Г. Ананьева показали, насколько

взаимоотношения учителя и учеников пропитаны оценочными моментами,

находящими выражение в оттенках интонации педагога, в том, как он

спрашивает учащегося и как принимает его ответы, и т. д. <...>

Не только положительная, но и отрицательная оценка может оказать

благотворное влияние, если она обоснована и мотивирована. <...>

Различные действия в деятельности связаны между собой не только как

средство и цель, как причина и следствие зависимостями самих действий и их

объективных результатов, но и тем субъективным, эмоциональным влиянием,

которое в процессе деятельности результат одного действия оказывает на

последующее действие. Успешный или неуспешный ход деятельности всегда

так или иначе изменяет психологические условия ее протекания. Влияние как

успеха, так и неуспеха может быть при этом различным, в зависимости от ряда

конкретных условий, в частности от соотношения между силой и

способностями данного субъекта и трудностью задач, стоящих перед ним.

Успех вообще окрыляет, особенно давшийся с известным трудом и

воспринимаемый как заслуженный результат приложенных усилий; но

слишком легко давшийся успех может разоружить, размагнитить, вызвать

самоуспокоение и склонность положиться впредь на случайную удачу.

Неуспех вообще затрудняет дальнейшую работу, делает ее психологически

субъективно более трудной, чем она объективно есть. Но если неуверенного,

слабого человека, который не рассчитывает совладать с трудностями, неуспех

может обескуражить, деморализовать, легко представляясь как фатальный

результат его собственной неспособности, то у более сильного человека,

который чувствует в себе резерв еще не использованных сил и возможностей,

неуспех может стимулировать желание во что бы то ни стало добиться успеха;

в особенности если человек сознает, что постигшая его неудача явилась

результатом недостаточно напряженной работы с его стороны.

С этим влиянием успеха и неуспеха на деятельность связано влияние

посильно и непосильно (сверх) трудных задач. Трудные, но посильные задачи

и соответствующие требования стимулируют, выявляя, по мере того как

человек с ними справляется, повышающийся уровень доступных ему

достижений, и повышают тем самым и уровень его притязаний, готовность и

охоту браться за дальнейшие, все более трудные задачи. Постановка