часть переписывал дважды»), но и из-за «искушений и отвлечений
лондонской жизни». В начале 1880 г. Джеймс снова предпринимает
поездку в Италию. На некоторое время он задерживается в Париже и
на юге Франции, но не прекращает работу над романом даже во время
путешествия («Работал там великолепно и был бесконечно
счастлив»
[343]
). В Италии он на этот раз остановился в Венеции, где
прожил «три или четыре месяца, писал усердно, каждый день, и
кончил – т. е. в основном кончил – мой роман. Поверьте, это была
замечательная жизнь, казавшаяся мне порою просто немыслимой,
сказочной».
[344]
И в ходе написания романа, и во время последующей его
публикации Джеймс не раз называл «Женский портрет» то своим
«большим», то «грандиозным», то «значительным» романом, а
однажды даже в шутку сообщал одной из своих корреспонденток: «он
меня обессмертит».
[345]
По объему содержания, законченности
художественной структуры, тщательности стилистической отделки
«Женский портрет» должен был превзойти все написанное им ранее,
должен был встать в один ряд с теми произведениями «большой
литературы», к каковой Джеймс прежде всего относил романы
Джордж Элиот и И. С. Тургенева.
[346]
Неудивительно поэтому, что в
его суждениях об этих писателях приоткрываются те требования,
которые он предъявлял к собственному творчеству и из которых
исходил, создавая свой «большой роман» – «Женский портрет».
Романы Джордж Элиот вызывали у Джеймса двойственную оценку.
Недаром свою рецензию на последний из них «Дэниел Деронда»
(«Daniel Deronda») он построил в виде диалога между Поклонницей
этой английской писательницы и ее Противницей, спор между
которыми разрешал Критик.
[347]
В романах Джордж Элиот Джеймса
привлекало в первую очередь то, что она не ограничивалась в них
созданием обычной для английского классического романа (novel)
картины социальных нравов, а ставила философско-этические
вопросы – о смысле жизни, о судьбе и назначении человека, о выборе
им жизненного пути, о его взаимоотношениях с обществом. В ее
романах при красочном и многообразном показе социально-бытовой
стороны жизни открывалась и ее духовная сторона. «То, что создает
Джордж Элиот, – восхищается в упомянутой рецензии Поклонница, –
включает в себя мир во всей его полноте, мир у нее необозрим, он
охватывает бесконечно много».
[348]
С нею в конечном итоге
соглашается и Критик, добавляя, что «Джордж Элиот всегда дает нам
удивительно типичную, хотя и иронически освещенную картину
жизни».
[349]
Второе, что в творчестве Элиот представлялось Джеймсу
исключительно ценным, – это многогранные психологические
портреты ее героев, стремление объяснить характер и поступки
человека не столько внешними обстоятельствами, сколько изнутри.
«Она умеет твердой рукой, – резюмировал критик, – отомкнуть
важнейшие тайники человеческого характера».
[350]
И в то же время
Джеймс находил в романах Элиот существенный недостаток:
английская писательница не придавала значения художественной
структуре своей прозы; ее романы были слишком «рыхлы», «несколько
бесформенны».
[351]
Правда, он тут же оговаривался, что «из жизни, не
преображенной искусством, всегда можно извлечь смысл, искусство
же, в котором нет жизни, – жалкая поделка. Ее книга („Дэниел
Деронда“. –
М. Ш.)
объемлет целый мир».
[352]
Примечательно, что все трое участников спора сходятся в одном:
писатель, удовлетворяющий каждого из них в отдельности и всех
вместе – это И. С. Тургенев.
«Если говорить о том, что нравится Пульхерии, – заявляет
Противница Джордж Элиот, упоминая о себе в третьем лице, – то это
роман, который прочла года три-четыре назад, но не забыла. Автор его
– Тургенев, название – „Накануне“. Теодора (Поклонница Джордж
Элиот. –
Достарыңызбен бөлісу: |